Крюкова, Елена Николаевна

Еле́на Никола́евна Крю́кова — русский поэт, прозаик, искусствовед. Член Союза писателей России с 1991 г. Родилась в 1956 году в Самаре. Живет в Нижнем Новгороде.

Биография

Окончила Московскую государственную консерваторию (фортепиано, орган) и Литературный институт имени А. М. Горького (семинар А. Жигулина, поэзия). Публикуется в толстых литературно-художественных журналах России («Новый мир», «Дружба народов», «Знамя», «Москва», «Нева», «День и Ночь», «Сибирские огни», «Юность», «Волга» и др.).

Финалист премии «Ясная Поляна»-2004 (роман «Юродивая») и «Карамзинский крест»-2009 (роман «Тень стрелы»). Роман «Изгнание из Рая» - лонг-лист премии «Национальный бестселлер»-2003.

Лонг-листер премии «Русский Букер»-2010 (роман «Серафим»).

Лауреат премии им. М. И. Цветаевой-2010 (книга стихов «Зимний собор»).

Лонг-листер премии им. И. А Бунина-2010 («Зимний собор»).

Лауреат премии «Согласование культур»-2009, Германия, в номинации «поэзия».

Финалист Волошинского конкурса-2009 в номинации «проза» (рассказ «Яства детства»), Волошинского конкурса-2010 в номинации «проза» (рассказ «Краденая помада»).

Арт-критик, куратор и автор ряда художественных проектов в России и за рубежом (вместе с художником Владимиром Фуфачевым: «Священный бык», Музей современного русского искусства, Нью-Йорк, 1998-1999; «Небесная колесница», Марсель, 2004; «Архетип», Нижний Новгород – Москва, 2006; «Символы Земли», Кассель, Германия, 2006-2007; «Анестезия», Нижний Новгород, 2007; «Долина царей», Москва, 2008, и др). Директор Культурного фонда «Fermata» (США, с 2008 г.).

Библиография

• «Колокол» (стихи, Волго-Вятское книжное издательство, Горький, 1986)
• «Купол» (стихи, Волго-Вятское книжное издательство, Горький, 1990)
• «Кровь польских королей» (стихи и проза, «Валон-В», Москва, 1993)
• «Сотворение мира» (стихи, издательство «Центрполиграф», 1998)
• «Золото», (роман, «Лабиринт-пресс», Москва, 2001)
• «Изгнание из Рая» (роман, «Центрполиграф», Москва, 2002)
• «Тень стрелы» (роман, «ATNX», Прага, 2004; «Вече», Москва, 2009)
• «Империя Ч» (роман, «Дятловы горы», Нижний Новгород, 2007)
• «Зимняя война» (роман, «Дятловы горы», Нижний Новгород, 2007)
• «Красная Луна» (роман, «Дятловы горы», Нижний Новгород, 2007)
• «Овидиева тетрадь» (стихи, 2009, Красноярск, «СФУ-Красноярск»)
• «Зимний собор» (стихи, 2010, Нижний Новгород, «Вертикаль. XXI век»)
• «Серафим» (роман, Москва, 2010, «ЭКСМО»)
• «Юродивая» (роман, Москва, 2011, «ЭКСМО»)

Статьи критиков

Сейчас есть ощущение, что после некоторой растерянности, вызванной общественными катаклизмами, у художников появляется новое дыхание. Я состою в жюри премии «Ясная Поляна», поэтому читаю много рукописей. Настоящими открытиями для меня стали произведения Елены Крюковой из Нижнего Новгорода. Это литература со здоровым составом крови. Она внушает надежду на то, что мы духовно выздоровеем.

Игорь Золотусский, Москва

Прочел "Овидиеву тетрадь" Елены Крюковой. В "Гибели Рима" вдруг вспомнился "Андрей Рублев" Тарковского, его видение Страстей на снегу. И у Крюковой Рим какой-то очень русский. Некоторые стихи неожиданно напомнили мифологию Блейка, его картины, его странных персонажей: Лоса, Уризена. У Елены Крюковой Овидий показан в ореоле бессмертного, если вспомнить определение «Степного волка» Гессе. Он предстает в живописном видении. Стихи Елены отличаются необычной живописностью, так что ассоциация с Блейком-художником вполне объяснима. И написаны стихи пылающими красками.

Олег Ермаков, Смоленск

Протягивая Адаму яблоко, не соблазняет. Кормит. Вытягивает с того света. Не в райских кущах происходит дело – скорее в джунглях, а по-нашему, «в тайгах», а еще более по-нашему – в бараке сезонников, в приемном покое дурдома, в преисподней метро. И она, поденка, сезонница, железнодорожка, прошедшая через стон вокзалов и вой кладбищ, не может обойтись без тысячелетних мифов, и вычитывает их из старинных книг, и все пытается соединить с этим стоном, с этим воем, с этим хрипом, с этим матом. Христос у нее не по Тивериадской воде идет, Он бежит по тонкому байкальскому льду и, добежав, просит глоток водки, и на Него набрасывают тулуп.

Лев Аннинский, Москва

По-моему, очень сильно пишет Елена Крюкова. Одно ее стихотворение было напечатано в «Новом мире», и Евгений Евтушенко назвал его лучшей вещью года. И мне радостно, что мы здесь сошлись. Стихи, лишенные звука, для меня не стихи. Ведь вся подлинная русская поэзия необыкновенно звучна.

Владимир Корнилов

Плавность поэтической речи у всех поэтов разная. Можно ли ставить в упрек Елене Крюковой, автору стихотворений «Пирушка нищих в кабаке», «Мужик с голубями», «Восшествие на Голгофу», отсутствие этой самой гармоничной плавности, употребление «ночьми» вместо «ночами», когда из стихов прѐт сама жизнь с такой страшной ее правдивостью и правотой?.. Обжигая мой слух, не говоря уж о сожженной, кажется, ею глотке, извергающей эти слова?

Денис Берестов, Москва

«Серафим»: сила мощнейшая. Для одного этого произведения стоило прожить жизнь.

Петр Епифанов, Москва

Мне безумно родным в прозе Крюковой оказалось это переплетение, и даже наезжание друг на друга разных пластов сознания, яви и снов, легенд и мечтаний, времен, голосов, ипостасей, миров. Хотя, наверное, это и не могло не показаться родным - именно в таком прекрасном хаосе каждый из нас и существует, даже если и не отдает себе в этом отчета.  Это наваристый бульон нашей жизни.

Людмила Зуева, Нижний Новгород

Человек приходит к Богу, ибо Бог есть любовь; и вдруг выявляется, что зачем-то человеку положено вталкивать в себя и ненависть к Аллаху с Кришной, и безлюбо-целомудренную строгость к Насте. Человек не в силах понять, как возможно любить и не любить одновременно (он хочет любить, и только). «Серафим» — сильнейший крик о неблагополучии, протест, идущий не из пространства иноконфессии или секты, а из самой глуби души, Софии, реальности… Есть разные духовно-религиозные сигналы и феномены. Не думаю, что церковь должна откликаться на всё подряд: церковь не отвечает напрямую за мормонов, свидетелей Иеговы, сайентологов, «бажовцев», «мистических сталинистов» и эмокидов. Всё это для церкви дети, но — чужие дети. То, что я вижу в «Серафиме» (да и не только там), — кровное, родное чадо, законное дитя православия (пускай даже дитя непослушное, доставляющее родителю горести и скорби). Неужели его участь — как всегда — раздражённое невнимание, злоба, воинственное равнодушие?

Кирилл Анкудинов, Майкоп

Проза Крюковой объёмна – здесь сливаются вместе слово, звук, цвет. «Серафим» звучит полифонией, фразы музыкальны, образы зримы. Несомненно, сильна в нем драматургическая составляющая. Роман насыщен евангельскими образами – это образ рыбы, чудесного лова. Рыба как символ Христа, как символ всего живого – сияет, сверкает, но и символ жертвы, которая неизменно попадает на пиршественный стол. Кого ловишь Ты? Что в Сетях твоих? Мы, человеки? Крюкову интересует человек в трудных обстоятельствах, на грани, его размышления, переживания, личный выбор, поступок. И в то же время ей важно показать, как в судьбе человека отражается судьба страны.

Мария Скрягина, Москва

«Кхаджурахо» – это «Песнь песней» плотской и одновременно чрезвычайно возвышенной страсти между мужчиной и женщиной. Я не знаю в русской поэзии более откровенного поэтического воспевания любви, чем в стихотворении Елены Крюковой «Мужчина и женщина, квартира 21», одновременно лишённого даже малейшего намека на пошлость или безвкусицу. Это какая-то языческая библейская любовь, что-то от Адама и Евы. Причём интересно это столкновение духовного Храма и бытовой квартиры, коммуналки, общаги. В итоге всё равно получается Храм, где известное человеческое чувство сродни молитве.

Павел Ульяшов, Москва

После того, как прочитаешь стихи Елены Крюковой, возвращения в спокойное прошлое, как мне показалось, с его радостями жизни быть не может; или, если оно и наступит, то ненадолго. Потому что мировоззрение Елены своим магнетизмом меняет всё вокруг, и особенно − настрой читателя; не исключено, что и в плане важных жизненных ценностей.

Ольга Таир, Брянск

В романе Елены Крюковой «Тень стрелы» с эпической яркостью созданы два персонажа, носящих фамилию атамана Григория Семенова. Оба они плод художественного вымысла, но некий глухой гул гибельной атаманской судьбы в одном из них – Трифоне – отдаленно слышен. Очень важно, что роман написан человеком, который знает Восток не только по книгам и семейным преданиям, но физически присутствовал в его воздухе, среди его гор и степей, в тех местах, где верят в докшитов, слышны звуки ганлина и ламы празднуют «Круговращение Майдари».

Валерий Крапивин, Москва

Тонкий, певучий, психологический, полный исторических и литературных реминисценций роман Елены Крюковой «Юродивая» – это история Ксении Петербургской, - как легендарная песня, положенная на новый, современный мотив. Страдания великомученицы, жившей в восемнадцатом веке и совершившей подвиг добровольного безумия после трагической гибели любимого мужа, - вряд ли сегодня кто-то воспримет ее как близкую себе. Но если представить, что все в мире повторяется – и даже судьбы, – то эту историю можно увидеть и понять совсем иначе. Тепло и доброта - узкие игольные ушки, пройти через которые дано не каждому. Зачастую доброта рождается из очень большой боли, а тепло – от того, что сгорает чья-то душа.

Юлия Качалкина, Москва

Для улучшения этой статьи желательно?: Проставить шаблон-карточку, который существует для предмета статьи. Пример использования шаблона есть в статьях на похожую тематику. Добавить иллюстрации.

Ссылки

• http://kriukova.livejournal.com/profile
• http://magazines.russ.ru/authors/k/kryukova/
• http://elena-kriukova.narod.ru/muzyka/index.html
• http://lito.ru/avtor/kriukova
• http://www.glfr.ru/glavnie-lica/elena-krjukova.html
• http://www.chaskor.ru/article/dose_na_antigeroya_22827
• http://www.rg.ru/2011/03/03/reg-privolzhe/krukova.html
• http://magazines.russ.ru/druzhba/1999/7/krukova.html - интервью в "Дружбе народов" (разговор с критиком Натальей Игруновой)